Моя семья в огне войны и Холокоста

Летом 2004 года завуч по воспитательной работе одесской школы «Хабад» Ренела Фрумкина имела возможность принять участие в работе международной школы по изучению истории Холокоста. В составе большой группы от СНГ она приехала в Иерусалим, где ежедневно, кроме лекций о Холокосте, участникам предоставлялась возможность встретиться с оставшимися в живых свидетелями трагедии.

Много часов провели они в знаменитом музее Холокоста «Яд ва Шем» в Долине уничтоженных общин, неделю жили в городе Акка, знакомясь с колоссальным музейным комплексом «Лохамей хагеттоот», который организовали беженцы из Варшавского гетто. Есть, кстати, здесь и детский музей, посвященный Янушу Корчаку — великому польскому педагогу, погибшему в гетто вместе со своими воспитанниками, которых он отказался бросить перед лицом страшной беды.

Главный вывод, который сделала для себя Ренела Александровна в дни работы международной школы по изучению Холокоста: историю национальной катастрофы нельзя изучать отстраненно. Слишком многим связана каждая еврейская семья с войной и страшными ее испытаниями, а трагедия Холокоста, отдаляясь по времени, постепенно начинает восприниматься на уровне генной памяти еврейского народа. Сохранять гены ненависти к насилию, сострадания к слабым, памяти об ушедших надо сознательно, бережно культивируя их в каждом последующем поколении.

И еще она решила для себя сразу: будем создавав музей в школе «Хабад», который расскажет о Холокосте не «вообще», а в «частности», протянув ниточки о трагических историй прабабушек и прадедушек, дедов, бабушек, мам и пап к сердцам мальчишек и девчонок сегодняшнего дня. Дети сами должны записать эти истории, откопать семейные предания, сохранившиеся письма, фотографии, документы, пережить каждое такое свидетельство, прочувствовать чужую боль, испытать беззащитность перед ужасом Холокоста, даже испугаться, даже перестрадать... Только так можно вызвать чувство сопричастности и закрепить его на уровне генов.

Эту идею горячо поддержали директор школы «Хабад» Яков Шостак и главный раввин Одессы и Юга Украины Авроом Вольф. Но мудрые воспитатели решили не форсировать события, не создавать музей на пустом месте, а постепенно подготовить ребят к восприятию трагической темы и кропотливой работе по сбору материалов для экспозиции. В школе был специально введен курс по изучению Холокоста, результатом которого стали две работы, написанные по выбору каждым учеником: «Мое отношение к Холокосту» и «Моя семья и Холокост». Впоследствии выдержки из этих сочинений вошли в фонды школьного музея (см. последнюю страницу презентации).

Параллельно дети собирали свидетельства очевидцев, расспрашивали бабушек и дедушек, поднимали семейные архивы. В поисковой работе приняли участие и учителя школы, многие члены семей которых также оказались сопричастными к событиям шестидесятилетней давности. Все стекалось к Ренеле Александровне, которая скоро обнаружила, что создание полноценной музейной экспозиции — дело хлопотное, сложное и очень дорогое.

Опустим два года кропотливой работы над документами и поиски проектного решения будущего музея. К счастью, у Ренелы Александровны оказались замечательные помощники — учитель информатики Шарипова Валентина Александровна и   специалист по компьютерной верстке Олег Кравченко, никакого, кстати, отношения к еврейству не имеющих, но глубоко и искренне проникнувшихся сутью дела, которому они стали посвящать все свое свободное время.

Самым трудным, оказалось найти оформителей уже сверстанных ими стендов. Услуги многочисленных фирм баснословно дороги, а у школы на дорогостоящий проект денег не было. Через два года после начала создания музейной экспозиции средства выделил «Сохнут». Все каникулы ушли на работу в музее. Помогали дети, учителя.

Ренела Александровна рассказывает, как пришла идея обрамить экспозицию рамкой из языков пламени и как за ее воплощение она взялась вместе с преподавателем изобразительного искусства Софией Иосифовной Перель. Все могло окончиться весьма печально: надышавшись скоро сохнущей краской, учителя получили такой заряд химических токсинов, что попросту заболели.

Но несмотря ни на что, торжественно открывшись 13 сентября 2006 года, музей начал жить самостоятельной жизнью. «Моя семья в огне войны и Холокоста» — назвали его экспозицию создатели.

И странно, рассказывая простые и горькие семейные истории, представляя вниманию зрителей личную переписку, сохранившиеся фронтовые фотографии и орденские книжки дедушек, записи, сделанные мальчишками и девчонками со слов родственников, экспозиция школьного музея как будто совершает синтез свидетельств живой истории и выводит рассказ о простых еврейских семьях на совершенно иной, более высокий уровень восприятия. На наших глазах происходит то, что иносказательно можно определить так: из ручейков получаются реки. Война, трагедия и героизм еврейского народа, история Родины — вот о чем в результате повествует школьный музей Холокоста.

Не что подобное можно ощутить в Освенциме, когда маленький ботинок с заплатой стал воплощением несправедливости и кошмара Холокоста.

Пройдемся по экспозиции, которая представляет собой три больших тематических блока, посвященных истории Холокоста на Одесщине, узникам гетто и участию евреев в Великой Отечественной войне. Каждый блок содержит по несколько отодвигающихся двусторонних постеров, которые не только экономят музейную площадь, но и зрительно делают пространство экспозиции более объемным и удобным для обозрения. Тщательно продуманы изобразительные фоны, являющиеся информационной основой блоков. Оформление соответствует самым строгим критериям организации музейных стендов. Это первое впечатление от просмотра, пока еще хватает сил оценивать экспозицию умом. Однако стоит углубиться в представленные в ней материалы, захлестывают эмоции.

Ошеломляет карта Одесской области с точно обозначенными топографическими пунктами, где были казнены евреи. Их тридцать шесть, но это только те, где хотя бы приблизительно известно о жертвах. На самом деле, таких страшных мест в нашем регионе было гораздо больше.

Вдумаемся: в Одессе, на Люстдорфской дороге вблизи домов №№42—50 сожжены в пороховых складах 25000 человек, в Ананьеве по дороге на станцию Жеребково расстреляны 1350, в Большом Дальнике, в противотанковом рве на северо-западной околице — 10000, в селе Мостовое Доманевского района — 32000, в селе Богдановка Доманевского района — 54600... А рядом: Арциз, на большом еврейском кладбище — пятнадцать человек, в селе Степовое Коминтерновского района — двадцать, в Сычавке — двенадцать... Составители карты постарались учесть все жертвы, о которых нашлись хоть какие-то задокументированные свидетельства. Большую часть этой колоссальной по объему работы выполнила дочь Ренелы Александровны семнадцатилетняя Арина, которая стала лауреатом ежегодной международной конференции по Холокосту в столице Украины со своей авторской работой «Жертви нацизму. Голокост. Oпip», обобщившей результаты ее поиска.

Страшно, невозможно представить сегодня эти октябрьские апокалипсические дни в Одессе, когда оккупанты гнали и гнали евреев по городу в сторону Херсонского сквера, туда, где сегодня установлен скромный черный обелиск с шестиконечной звездой. Женщины, старики, дети шли и шли навстречу своей ужасной участи, никто не хотел умирать, поэтому все отгоняли от себя черные мысли о смерти. Детей одевали потеплее (скоро ведь зима, как там оно сложится дальше?), стариков укрывали пледами, кто-то тащил швейную машинку, кто-то прятал котенка в поле пальто, а кто-то не забыл захватить фотографию любимого артиста Бернеса... А потом их отправляли дальше, прямиком в Доманевское гетто. А там...

И памятников об этих безвинных жертвах на одес­ской земле еще так мало, хотя каждая человеческая жизнь давно должна была бы быть оплаканной и увековеченной в назидание грядущим временам и тем, кто сегодня все еще пытается делить людей по национальности, форме носа или богам, которым они молятся.

А вот конкретные человеческие трагедии, представленные на стенде истории гетто.

Клейман Лев Давидович. Работал на кожевенном заводе. В годы оккупации Одессы был повешен на территории города, а его семью и троих детей вывезли в неизвестном направлении и больше их никто не видел. (Материал предоставил Виталий Попов).

Мовермахер Шейндл. В гетто под Одессой (предположительно с. Доманевка) погибли Шейндл, ее пятилетняя дочка Марочка и сестра Лазари Фрима. В помещении, куда их согнали, было очень душно. Ради ребенка они постарались пробраться поближе к двери, откуда хоть чуть-чуть поступал воздух. Палачи стали выводить людей на расстрел (они оказались первыми). Больше их никто не видел. (Материал предоставила Полина Горина).

Бренер Пейсах Шмулевич. Расстрелян немцем в 1941 году в Одессе. До войны был рабочим на фабрике индпошива. (Материал предоставил Денис Ермаков, 1-Б класс).

Всматриваешься в лица из прошлого и цепенеешь от мысли: они такие же, как мы. Им бы жить и жить, пусть не хватать звезд с неба, просто скромно работать, растить детей, любить и оберегать свои жилища, собираться по праздникам в синагоге, сидеть за столом со знаменитой одесской «шейкой» и фаршированной рыбой, ездить всей семьей в отпуск... Простая, обыкновенная, ничем не примечательная жизнь маленьких людей, которая прервалась так неожиданно и страшно. Тысячи, десятки тысяч, миллионы прерванных жизней. За что?..